Элеонора Михайловна нашла свою позднюю любовь. Наверное, повезло ей заслуженно: семья, созданная во время великих социальных передряг, устояла.
Они решили вопрос с работой и квартирой, и теперь «вили гнездо».
Вернее, довивали: путем многоходовой операции Элеонора вселилась в свою же прежнюю квартиру.
Миша по специальности был электриком, и первым делом занялся инспекцией электрической части:
— Эля, где включается свет на балконе? — спросил он жену вскоре после новоселья.
— Нигде, — ответила та, — его там вообще нет.
— Непорядок! — бодро воскликнул Миша, — нужно провести!
— Вот и займись, — предложила Эля.
— Вот и займусь! — согласился муж.
К выходным он принес с работы мощный перфоратор, и после завтрака в воскресенье отправился на балкон.
Эля Мишу любила, но не идеализировала: делал все он очень быстро, но не очень качественно. И она слегка переживала за исход такого ответственного дела.
Но в семье был еще один почти взрослый мужчина: сын Элеоноры Михайловны от первого брака учился в вузе. Был он не по возрасту рассудительный и ответственный.
— О, я прикреплю осторожного Павлика к шустрому электрику! — решила она, похвалив себя за сообразительность.
Павлик отсыпался после учебной недели, но, оценив серьезность ситуации, позевывая, отправился на балкон.
Эля постояла с работниками, послушала их умные разговоры о разметке, угле сверления, и, успокоившись, вернулась на кухню.
На балконе заработал перфоратор — как-то очень громко и тревожно. Эля отставила котлеты и помчалась на инспекцию.
— Женщина, не суетись! — отчитал ее Миша, — быстро только кошки родятся! Плита бетонная и толстенная, ее так быстро не просверлить. И все у нас под контролем!
Эля глянула на сына, тот согласно кивнул, и она вернулась к своим котлетам.
Они шкворчали в унисон с дрелью, когда та вдруг стихла.
— Просверлили! — обрадовалась Эля и побежала к мужчинам.
Миша и Паша стояли рядышком на карачках и пытались заглянуть в отверстие, из которого торчала дрель. Она сделала свое дело — просверлила. Но было непонятно — что и куда? И тут раздался звонок в дверь…
Сосед Степа, живший этажом ниже под Элей, только что закончил ремонт. В одних семейных трусах он развалился в кресле, любуясь новым ковролином пола. Да и вся комната была, как новая копейка. Пальма в кадке добавляла ей экзотического шарма, и все это вместе переполняло мужчину гордостью.
Из блаженной эйфории его вывел мерзкий зубодробительный звук: соседи сверху что-то сверлили.
— Ремонтируются, страдальцы, — самодовольно подумал Степа, — а я вот уже отстрелялся!
А страдальцы разошлись не на шутку: визжание сверла усиливалось. Степа поднял голову и вдруг на его глазах идеально ровный потолок пошел трещинами. Мелкие частички обоев, покрытых водоэмульсионной краской, снежинками опускались на голову изумленного мужчины, пальму, ковролин…
— Эй вы, там, наверху! — примерно это в переводе с матерного закричал Степа. — Вы ж ко мне ломитесь!!!
Но они не слышали — вопли соседа заглушала дрель. Все стихло, когда они «доломились»: из отверстия в потолке багрового Степу приветствовал бур перфоратора.
В одних трусах и тапочках мужик понесся к соседям. Дверь пошел открывать самый смелый — Паша. Говорить бедный Степа не мог — только материться. Стресс начисто отобрал речь: цензурных слов не было даже для связки! Но моралистка Эллочка молчала, опасаясь, что иначе с соседом случится инфаркт инсульта…
Потолок они отремонтировали, а балкон еще с год стоял без света. Как только Миша, страстно желавший реабилитироваться, заводил об этом разговор, супруге становилось дурно. Ему удалось провести на балкон электричество, только отправив жену путешествовать…
Источник
