Мне не к лицу и не по летам…
Пора, пора мне быть умней!
Но узнаю по всем приметам
Болезнь любви в душе моей
… писал "солнце русской поэзии" – Александр Пушкин. И на все 100% отражал в своих строчках действительность. Это в 18 лет можно стоять под ее окном, бежать, сломя голову, с цветами на другой конец города и честно признаваться, что скучал и всю ночь о ней думал.
В 50 такое поведение недопустимо. Кем? Не знаю. Обществом, наверное.
К 50 годам у тебя могут быть не только дети, но и внуки. Достопочтенный член семейства. Стержень живого организма. Ствол, за который держатся все твои веточки – от родителей до младшего поколения.
И тут вдруг любовь. Дозволительно ли?
И если любовь приходит, то мужчины начинают вести себя двумя разными способами.
Первый
Одни делают вид, что все эти забавы – не для них. Сжимают кулаки, в которых – их воля. И сжимают зубы, чтобы не дай бог, слова о чувствах не вырвались наружу. И терпят. Ждут, когда организм победит эту заразу. Когда лихорадка спадет.
И, действительно, проходит время. Наступает покой и ясность. И благодаришь себя за то, что дел не натворил. Что не надо краснеть и оправдываться.
Второй
Вторые же прыгают в омут с головой. Потребность быть любимыми зашкаливает. А все остальное – можно уладить. Или само собой утрясется. Дети поймут. Жена никуда не денется на шестом десятке лет. Близкие друзья не осудят. А может, позавидуют даже.
И как результат – ощущение эйфории, полета. Чувство, что тебе принадлежит этот мир весь, без остатка.
Кто-то называет это безумием и агонией, припадочным состоянием. Попыткой вырвать у судьбы последние возможные крупицы счастья, а потом согреваться этими воспоминаниями холодными вечерами.
Евгений Евтушенко
У поэта есть стихотворение (мне о нем написала читательница в комментариях к одной из статей) о том, как чувствует себя мужчина, когда влюбляется во второй половине жизни.
Оно построено на метафорах, окутано мистическими, депрессивными аккордами, но – искреннее и честное:
"Последняя попытка стать счастливым"
Последняя попытка стать счастливым,
припав ко всем изгибам, всем извивам
лепечущей дрожащей белизны
и к ягодам с дурманом бузины.
Последняя попытка стать счастливым,
как будто призрак мой перед обрывом
и хочет прыгнуть ото всех обид
туда, где я давным-давно разбит.
Там на мои поломанные кости
присела, отдыхая, стрекоза,
и муравьи спокойно ходят в гости
в мои пустые бывшие глаза.
Я стал душой. Я выскользнул из тела,
я выбрался из крошева костей,
но в призраках мне быть осточертело,
и снова тянет в столько пропастей.
Влюбленный призрак пострашнее трупа,
а ты не испугалась, поняла,
и мы, как в пропасть, прыгнули друг в друга,
но, распростерши белые крыла,
нас пропасть на тумане подняла.
И мы лежим с тобой не на постели,
а на тумане, нас держащем еле.
Я — призрак. Я уже не разобьюсь.
Но ты — живая. За тебя боюсь.
Вновь кружит ворон с траурным отливом
и ждет свежинки — как на поле битв.
Последняя попытка стать счастливым,
последняя попытка полюбить.
Постскриптум
Евтушенко несколько раз делает акцент на том, что попытка любить – последняя. А мне, почему-то кажется, что – нет. Тот, кто умеет влюбляться, никогда не утратит этот навык. И даже тогда, когда он решит стать солидным человеком и не попадаться на крючок женской улыбки, она все равно растревожит его сердце. Любовь вообще имеет свойство нагрянуть нечаянно, когда ее совсем не ждешь.
